Т. Китано. «Сцены у моря»
Last updated
Was this helpful?
Last updated
Was this helpful?
«Сцены у моря» современного японского режиссёра Такеши Китано является лирической и трогательной картиной, которая мало похожа на большинство его остальных работ, где кинорежиcсёр исследует темы спонтанного насилия.
«У самого синего моря»
Еще свежи воспоминанья о том времени, когда разговор о японском кинематографе подразумевал не тотальное аниме, а эпоху классического игрового реалистического кино, олицетворением которой стал Акира Куросава. Не то, что бы я имел что-то против аниме, но художественный уровень фильмов Куросавы по-прежнему возвышается над японским, да и мировым кинематографом, как Фудзияма над Японией.
При этом рассматривать эпоху Курасавы в японском кино совсем не обязательно на примере его же фильмов. Можно взять, например, и фильмы Такеши Китано, который по менталитету и темпераменту хоть и отличается от Акиры, но который сейчас, на мой взгляд, в художественном отношении является завершением и последним из могикан этой эпохи.
Даже тематически Курасава и Китано начинали с одного и того же — со спортивной темы. Первый фильм Акиры Куросавы «Гений дзю-до» (1943), как известно, посвящён перипетиям становления популярного спортивного японского единоборства. И один из первых фильмов Такеши Китано «Сцены у моря»(1991) — это тоже спортивный фильм о становлении мастера виндсёрфинга из обычного паренька, работающего мусорщиком.
Поэтому «Сцены у Моря» к месту сейчас для желающих посмотреть хороший художественный фильи хоть бы потому, что ещё свежи воспоминанья о прошедшей недавно олимпиаде.
Хотя, говоря про «Сцены у моря», более правильным было бы здесь упомянуть не столько олимпийские, сколько паралимпийские игры инвалидов. Потому что главный герой фильма молодой человек Шигеру — тоже вобщем-то инвалид, он глухой. И такой вот персонаж превращает спортивную тему из пафосно-героической, как у Курасавы, в очень трогательную историю людей, преодолевающих через этот спорт у моря своё одиночество.
Историю не только трогательную, но даже смешную. Про «Сцены у моря», не смотря на драматический финал картины, можно сказать, что это вполне лирическая комедия. Фильм лишён эффектной зрелищности типа рапидных съёмок, которые казалось бы должны присутствовать в спортивном фильме, но изобилует забавными жизненными сценками, когда, например, оказывается, что в соседнем магазине через квартал, такая же купленная в другом магазине доска для виндсерфинга стоит значительно дешевле.
Тем более что Китано до сорока лет был профессиональным комиком, как Геннадий Хазанов, и смешил публику разными шутками-прибаутками со сцены и экрана телевизора. Правда, комиком он был отнюдь не лирическим, а весьма злоязычным. А став кинорежиссёром, он снимает в основном брутальные фильмы про якудза, где главной темой его работ является спонтанное насилие. И сам он непрочь во всем этом спонтанном насилии поучаствовать для полноты ощущений в качестве и актёра.
Действительно, справедливым будет сказать, что, в целом, смех, насмешливость — это, как правило, тоже такая форма агрессии и признак отсутствия эмпатии — то есть способности к состраданию и сопереживанию. Недаром в христианстве смех, насмешливость, стёб не считаются подобающим делом.
Однако не всегда правила правильны. В этом отношении «Сцены у моря» — как раз интересное исключение из правил. Это добрый фильм, без уничижительной насмешливости, где эмпатия и юмор сливаются воедино по отношению ко всем персонажам картины, даже — местным гопникам, которых заразил спортивным азартом главный герой фильма.
Бывает же так в жизни, как в случае с Китано, когда за внешней брутальностью часто прячется совсем не брутальная душа. Вот как Тарковский в «Сталкере» в крутом по жизни супермене Кайдановском сумел раскрыть беззащитного и даже чем-то инфантильного человека.
Некоторые часто путают реализм и натурализм. Особенно наигравшись в компьютерные игры с так называемой «реалистичной» графикой.
Реализм — это художественная правдивость, а натурализм — стремление к внешнему правдоподобию. Реализм может быть совершенно не натуралистичен, как, например, в опере, где артисты самым не натуралистичным образом общаются между собой, распевая арии, чего в реальной жизни не бывает.
А, например, в «Сценах у моря» задействована игра непрофессиональных актёров, и даже бывает видно, что они притворяются, а не натуралистично перевоплощаются. Но, во-первых, восточная актёрская традиция не так уж и ценит это умение перевоплощения, когда актёр и его маска сливаются воедино.
Во-вторых, правдивость, как отсутствие фальши, в этом фильме в первую очередь проявляется в характере главного героя. Вот встречаются ли такие типы, как Шигеру, в реальности? Или не встречаются?
У меня ещё свежи воспоминанья о легенде белорусского футбола Александре Прокопенко. Я из тех, кто в конце 70-х начале 80-х со всем остальным мужским населением столицы Беларуси ходил «на Прокопа». Этот футболист родом из Бобруйска, который благодаря своей целеустремлённости, беззаветной и бескорыстной преданности футболу, стал тогда мотором провинциальной команды «Динамо» Минск, ставшей чемпионом страны в 1982-м году, и в которую в те времена ссылали бесперспективных игроков из московского «Динамо».
Герой «Сцены у моря» Шигеру по характеру — это практически копия Прокопенко. Разве что за исключением пристрастия к алкоголю, которое у Прокопенко в конце его очень короткой жизни стало сродни алкоголизму Владимира Высоцкого.
Даже внешне актёр Куроудо Маки, играющий Шигеру, похож на Прокопенко — печальным выражением глаз, и таким же «не по шварцнегеру» телосложению.
И «инвалидность» у них похожая. Шигеру в фильме глухонемой. А Прокопенко в свою очередь страдал сильным логоневрозом, и, когда волновался, вообще не мог говорить. Не осталось ни одного его интервью.
Оба — вымышленный Шигеру и реальный Прокопенко — самородки, не прошедших какой-то спортивной школы, но которые благодаря своему упорству, трудолюбию достигли мастерства и уважения окружающих.
Что интересно, у вымышленного Шигеру и реального Прокопенко оказались замечательные подруги. К примеру, жена легенды белорусского футбола, как только муж попадал в передрягу, была самым надёжным и близким для него человеком.
А женская красота? Да что вы вообще тут все понимаете в женской красоте!?
Шигеру в фильме, как и Александр Прокопенко, тоже погибает внезапно, как бы случайно. Раз — и нет человека. То есть практически в духе спонтанных смертей в других фильмах Такеши Китано. Ведь спонтанное насилие, которое так притягивает этого японского режиссёра — есть обратная сторона спонтанной смерти, а море — это часто её художественный символ и образ.
2014-05-26
