А. Довженко. «Земля»
Last updated
Was this helpful?
Last updated
Was this helpful?
Фильм Александра Довженко «Земля», снятый в 1930 году, и рассказывающий о событиях в небольшом украинском селе накануне коллективизации, стал также и большим художественным явлением, оказавшим значительное влияние на дальнейшее развитие художественных принципов киноискусства.
«Кто сказал, что земля умерла?»
Благословенна земля Черниговская! Здесь в самом конце 19-го века, тогда ещё в Малороссии, в многодетной крестьянской семье на хуторе Вьюнище Сосницкого уезда родился Александр Петрович Довженко, ставший впоследствии замечательным кинорежиссёром и снявшего в 1930-м году один из шедевров эпохи немого кино — фильм «Земля».
Масштаб художественного дарования Довженко обширен и обилен, и потому совсем неудивительно, что именно из его «Земли» выросло немало кинорежиссёров. Плодами художественных откровений Довженко вскормлены Бертолуччи, Де Сика, Тарковский и другие — вплоть до попыток повторить в своих работах отдельные сцены из довженковских фильмов.
А ведь, казалось бы, что можно такого позаимствовать из мерцающих чёрно-белых кинолент эпохи немого кино, когда возможности той же кинотехники были убоги и примитивны? Ни цвета тебе, ни звука, ни продвинутой кинооптики и студийных условий, ни большого количества профессиональных киноактёров, ни прочих божественых возможностей, предоставляемой современной киноиндустрией.
А вот поди ж ты. Можно уверенно утверждать, что подспудная зависть к этому простецкому кино времён Довженко двигала авторами небезызвестного манифеста «Догма», соавтором которого является не менее небезызвестный кинорежиссер Ларс фон Триер. Это манифест, в котором его авторы сформулировали ряд самоограничений в пользу простоты и безыскусности: отказ от кинематографических трюков, от комбинированных съемок, от построенных декораций, от прихотливого, сложного и «выразительного» монтажа и так далее.
Другое дело, что простота фильмов Довженко была не надуманной, а естественной, — в силу условий того времени, в силу юности самого кинематографа.
Слово «Земля» в русском языке, наверное, одно из самых полисемичных, многозначных, то есть имеющего несколько смысловых значений. Земля — это и планета солнечной системы, земля — это и почва под ногами, земля — это одна из четырёх первоосновных стихий, земля — это и некая страна, и тому подобное.
В «Земле» Довженко эта полисемия Земли явлена во всей красе. Здесь и земля-кормилица, и земля — источник жизненной силы. Здесь и земля как территория и пространство войны и борьбы за власть над ней. И вся эта полисемия Земли фокусируется, отображается и олицетворяется в крестьянине — как в человеке посвятившему себя земле и её возделыванию.
В самом начале фильма перед зрителем единой семьёй предстанут поколения крестьян: землепашец Апанас, его жена, его старший сын Василь с сестрой, а также малолетними детьми, дед Пётр, дед Семён.
Собралась крестьянская семья в начале, так сказать, раскрыть ещё одно значение Земли — могилы, смерти, матери сырой земли и последнего приюта человека. Умирает дед Семён. Легко умирает, скушав напоследок яблочко. Наверно потому так легко отходит к земле старик, что всю свою жизнь этой земле и отдал: «75 лет пахал быками землю. Шутка сказать».
Но в фильме завершается не только жизнь отдельного человека. В ином смысле здесь показана смерть и завершение эпохи патриархального крестьянского уклада, олицетворением которого был старик Семён. Деревня на историческом переломе всей свой жизни, равно как и на переломе своей жизни главный герой фильма Апанас. Сам он своим умом всё ещё всем в прошлом, но уже вполоборота прислушивается к сыну, который комсомолец-активист, революционер, и который вместе с деревенской беднотой выбрал коллективизацию и жизнь на земле без межей — в колхозе.
Уничтожителем и Терминатором прошлой жизни в фильме предстанет трактор. Явление трактора народу — одна из самых замечательных сцен в фильме, снятая оператором Даниилом Демуцким. Всё в деревне замерло в ожидании этого железного коня — и люди, и даже скот.
С приходом трактора жизнь на земле уже никогда не будет такой, как была до этого. В скором времени, сельское хозяйство, основанное на механизации, сделает лишними тысячи крестьян на своей земле, и они уедут в города на фабрики и заводы клепать новых тракторов-терминаторов.
А в самом фильме жертвой новых порядков на земле станет и сам Василь, распахав на тракторе между кулацкими и колхозными землями межу, что в эпоху превращения сельского хозяйства из промысла в промышленность становятся не нужны.
Довженко — это Шостакович в кино. Равно как и обратное: Шостакович — это Довженко в музыке. Оба они сравнимы как по мощи художественного таланта, так и личные судьбы их в чём-то похожи, хоть характеры у них были противоположные.
Главное же, и Довженко, и Шостакович — полифонисты. Просто в кино полифоничность не так легко воспринимаема как в музыке. А музыкальная полифония более понятна для понимания.
Например, хорошим доступным примером полифонии в музыке являются не только симфонии, но и оперные ансамбли. Это когда голоса поют одновременно, но не сливаются в единый хор, и даже при одновременном звучании продолжают сохранять свою самостоятельность и независимость. Для примера популярный ансамбль из третьего действия «Риголетто».
Звуковой файл — Фрагмент оперы «Риголетто»
В «Земле» присутствует замечательная полифоническая сцена, сравнимая с оперными ансамблями. Это последняя большая сцена фильма похорон Василя. Все персонажи в этой сцене имеют свои собственную независимые «партию», что одновременно и составляют ансамбль, объединённый общим временем. Чтобы выразить эту полифоническую одновременность действий, Довженко в эдаком «дискретном» режиме, то есть небольшими по времени периодами поочерёдно демонстрирует действующих лиц. Так достигается художественный полифонический эффект происходящих событий.
Объединяет же всех персонажей этой сцены одно общее чувство и состояние — умоисступление. Начинается оно отказом Апанаса хоронить своего сына по-старому обычаю со священником. После чего приходят в исступление и все остальные действующие лица: активисты поют на похоронах революционные песни и устраивают на кладбище революционный митинг, деревенские бабы кликушествуют, священник в церкви проклинает колхозы, убивший Василя кулацкий сын Хома крутится волчком, как безумный, по своему наделу. Поэтому «эротическая» партия невесты Василя в этом всеобщем в этом ансамбле «песни и пляски», что мечется обнажённой по хате, очень логична. Если все вокруг в исступлении, даже священник в церкви, то и ей как то не в тему тут демонстрировать умиротворяющее спокойствие и здравомыслие.
В коне концов невеста Василя недолго зациклится на погибшем Василе и решит свою проблему, так сказать, «полифонически» — найдя себе другого милого. Любовь земная полифонична.
2014-05-26
