Владимир Высоцкий, Алексей Фатьянов: формула авторской песни

Явление авторской песни, родившейся в СССР в 60—90 годы, практически не изучено, хотя и обросло различными штампами и догмами. Большое видится на расстоянии, и ниже, не без помощи Александра Сергеевича Пушкина, попробуем выделить суть, природу, исток, числитель и знаменатель этого песенного явления.

Русская советская антенная школа

Во второй половине 20 века большое количество людей в СССР охватило интересное массовое коллективное вдохновение. Люди разных возрастов, разного общественного положения, разного уровня одарённости брали в руки гитары и начинали петь песни в основном собственного сочинения. Это явление получило названия бардовской песни, авторской песни, городского романса. Но все эти многочисленные названия этого песенного явления всё ж таки не очень хорошо отражают его суть и являются в некоторой степени спорными.

И в целом авторская, бардовская песня СССР очень мало изучена. К ней по-прежнему можно наблюдать некоторое снисходительное и снобистское отношение. Например, из-за противопоставления с западными сладкогласными бриттами с их рок-музыкой, наполненной спецэффектами.

Несмотря на пестроту направлений в авторской песне, — начиная с диссидентских частушек и заканчивая афганскими песнями, — можно подвести под это поэтическое песенное явление единый знаменатель. И этим знаменателем будет Владимир Высоцкий.

Шаблонным, набившим оскомину объяснением природы и причинами бардовской песни является догмат о бардовская песни как проявлению «шестидесятничества», так как этот жанр массово появляется во время хрущёвской оттепели. Но бардовская песня значительно выходит за рамки «шестидесятничества».

Авторская песня — это явление эпоса, как творчества устного, не письменного. Не случайно, что бардовская песня появляется в эпоху магнитофонов, обеспечивающим этот самый устный контекст авторской песни.

Эпичность бардовской песни, как масштабного отражения жизни и даже, можно сказать, бытия, наиболее ярко выражена у Владимира Высоцкого. И нужно подчеркнуть одну важную особенность его песенного творчества.

Эта особенность не в его экспрессивном стиле исполнения песен «с надрывом». Хотя, конечно, песни Высоцкого трудно представит без его фирменного «волчачьего» исполнительского стиля.

В Высоцком важно другое. Вот есть писатели, поэты, которые пишут исходя из собственного пережитого опыта, из своего личного знания и отношения к жизни. Это, в общем, довольно унылое творчество, так как в основном содержанием такого творчества являются коитусы и недовольство страной, людьми и жизнью вообще — это единственное, что есть за душой у такого рода творческих личностей. Пример современные Сорокин, Ерофеев, Улицкая и т.д.

А есть писатели и поэты, которые каким-то непонятным образом могут передать опыт и переживание другой души. Опыт, который сами они не переживали. Вот как Шолохов в «Тихом Дону», где, например, в четвёртом томе описывается последний период жизни Василисы Ильиничны Мелеховой.

Так и у Высоцкого. Содержание большинства его песен никак не обусловлено его собственным личным опытом, начиная с военных песен вроде «Я Як-истребитель». И даже бытовые сюжеты, вроде «А тот, кто раньше с нею был», не являются порождением его собственного эго.

Песня «Я несла свою беду» в исполнении Высоцкого

Лирические герои песен Высоцкого — космонавты, солдаты, милиционеры, спортсмены, дипломаты, бичи, зэки, диссиденты. И всех их как-то Высоцкий сумел воспринять и вместить в свои песни. И все — космонавты, солдаты, милиционеры, спортсмены, дипломаты, бичи, зэки, диссиденты — считали эти песни своими, то есть написанными не внешним и посторонним для них человеком. Хотя сам Высоцкий не воевал, не летал, не привлекался и даже диссидентом не был.

Другими словами душа Высоцкого могла работать как антенна радио, входя в, так сказать, электрический резонанс с другой человеческой душой.

Вот это свойство и способность души превратиться в антенну, улавливающей все, даже самые незначительные вибрации окружающей жизни и мироздания описано в стихотворении Александра Пушкина «Пророк».

И внял я неба содроганье, И горний ангелов полет, И гад морских подводный ход, И дольней лозы прозябанье.

Если взять Высоцкого, как знаменатель авторской песни, то можно сказать, что природа авторской песни по сути профетическая и рождена Пушкинским «Пророком».

Так же можно сказать в качестве лирического отступления, что не случайно радио первоначально изобретено в России. А русская советская антенная радиошкола лучшая в мире. Не случайно.

Фатьянов и Высоцкий

Если Высоцкого можно считать знаменателем авторской песни, то Фатьянова — числителем. Сами песни Фатьянова не являются примером жанра авторской песни — он сам не пел свои стихи. Но сами эти безыскусные и простые песни Фатьянова в сороковые-пятидесятые годы стали даже не поводом, а причиной появления авторского песенного жанра.

То есть люди вдохновились простотой и безыскусностью фатьяновских песен и перестали этой простоты и безыскусности стесняться. В целом истоком авторской песни нужно считать безыскусные фронтовые песни сороковых-пятидесятых годов.

Знаменательно, что Высоцкий начинает свою творческую судьбу практически сразу же после кончины Фатьянова в 59 году. Как бы подхватывая «плащ Илии» у ушедшего Фатьянова.

Кстати, даже судьбы творчества у Фатьянова и Высоцкого одинаковы. Оба поэта просуществовали исключительно в устной неписьменной традиции. То есть были у всех на слуху, но не на бумаге. Их песни звучали повсюду, были широко известны, составляли звуковой контекст того же кинематографа. Но, если зайти в книжный магазин, в библиотеку и спросить «дайте мне что-нибудь почитать про Фатьянова, Высоцкого», то абсолютный нуль тут был результатом поиска.

Да и частные личные судьбы у них схожи — злоупотребление алкоголем, смерть в 40 лет, похороны практически идентичные по массовости. Но это не так уж и важно, потому что бесполезно выводить из личной биографии поэта природу его творчества.

Письменная среда их не принимала. И дело не в том, что не издавались их сборники. Само их творчество вообще не было контекстом для письменной пишущей братии. Их песни не цитировались, про них не упоминалось в книгах, им не посвящалось и не находилось места в письменной речи любого индивида с печатной машинкой. Как и всей авторской песне в целом.

Непростое взаимоотношение письменной и устной традиций существует издавна. Например, в христианстве есть Писание и есть устное Предание. Есть христианские деноминации, где устное Предание отрицается полностью. Иисус Христос не оставил после себя ни одной письменной строчки. Евангелия записывались позже по воспоминаниям и свидетельствам. Но сам Христос не был представителем письменной традиции как саддукеи и фарисеи.

Время колокольчиков

Таким образом, в, например, отличие от рок-музыки, авторская песня 60—80 годов — не социальное, а художественное явление. Это не песенки для бедных, у которых нет денег на пианино. Это не самодеятельность, хотя бы потому, что глупо назвать творчество Высоцкого самодеятельностью. Появление в дальнейшем так называемых КСП — клубов самодеятельной песни — скорее свидетельство кризиса, недопонимания и угасания жанра.

Поэтому, как и во всяком художественном явлении, в авторской бардовской песне есть вещи высокого уровня, а есть имитация и шансонная халтурка. Но любое явление судится не по низким, плохим проявлениям, а по высокому «гамбургскому» уровню.

Художественную «гамбургскую» формулу авторской песни как раз определяют Высоцкий и Фатьянов. Высокого уровня авторская песня стремится в числителе к безыскусной простоте фатьяновских песен с полным отсутствием какой-либо вычурности и пафоса в мелодике и семантике. А в знаменателе хорошая авторская песня стремится к душевной открытости, резонансной сердечной отзывчивости к окружающей жизни, людям.

Причём авторская песня Высоцкого — это отзывчивость именно на простые, на первый взгляд незначительные проявления этой жизни, которые для так называемого «большого» искусства малоинтересны и малозначительны. То есть авторская песня как колокольчик, а не колокол — говорит, звенит о тех вещах, которые по большому счёту составляют то самое комплексное шукшинское понятие и чувство «малая родина».

Для примера известная песня «На Тихорецкую» Михаил Львовского из пьесы «Друг детства». Это как раз образец песни, стремящейся к простоте исполнительской, что даёт возможность исполнять эту песню очень широкому кругу исполнителей, в том числе даже на обычном дружеском застолье. В песне внимание и сопереживание обращено на совсем микрокосмическую житейскость: кто-то с кем-то расстались, кто-то куда-то уезжает, станция Тихорецкая бог весть где-то под Краснодаром. Но через это сопереживание микрокосму «Тихорецкой» в песне раскрывается макрокосм всей жизни.

По своему духу это песня Высоцкого, и не удивительно, что он любил её петь.

Песня «На Тихорецкую» в исполнении Высоцкого

Юмор авторской песни

Авторская песня по форме и содержанию является антитезой к искусству большому, патетическому, как, например, «Патетическая» симфония Чайковского. Вот как малая родина является антитезой к Родине с большой буквы, образом которой является памятник Родина-мать на Мамаевом кургане.

То есть в идеале предполагается синтез авторской песни и большого патетического искусства. Но в реальности этот синтез происходит не всегда или очень драматично. Часто авторская песня воспринимается не как антитеза, а как отрицание большого патетического искусства. Например, композитор Григорий Свиридов, обладавший очень высоким патетическим чувством, враждебно относился к «городскому романсу». Вот как любовь к малой родине может восприниматься как мещанская местечковость, когда человек дальше своего Краснодарского края ничего видеть не хочет.

Являясь антитезой к искусству большому и серьёзному, авторская песня, самым естественным образом наполнена юмором, и юмористические, шутливые, полушутливые песни составляют обычно немалую часть репертуара исполнителя авторской песни.

Владимир Высоцкий, конечно, был мастером шутливых песен. «Утренняя гимнастика», «Зачем аборигены съели Кука», «В жёлтой жаркой Африке», «Я самый непьющий из всех мужиков», «Ой, Вань, смотри, какие клоуны!», «Дорогая передача» и другие.

Бельканто и авторская песня

И всё ж таки синтез авторской песни и высокостильной академической исполнительской манеры возможен.

Любая песня, если она хорошая, перепевается, подхватывается другими исполнителями. И таким образом живёт даже после смерти автора, а не только посредством звукозаписи авторского исполнения.

Как правило, бардовские песни перепеваются другими бардами. Но исполнение бардовской песни может ведь быть не только бардовское. Например, такие песни могут исполнить и мастера бельканто, или большой хор.

А ещё многие авторские песни замечательно подходят для хорового исполнения. Как, например, «Нам нужна одна победа» Окуджавы или «Когда мы были на войне» Самойлова — Столярова.

Песня «Когда мы были на войне» в исполнении Кубанского казачьего хора

Хотя некоторые несознательные псевдоэстеты будут занудно гундосить, что в таком исполнении авторская песня потеряет «аутентичность». Мол, им невозможно представить песни Высоцкого без его «волчачьего» надрыва и хрипоты.

Но вот академический певец Дмитрий Хворостовский перепел с симфоническим оркестром многие песни военных лет, как, например, «Тёмная ночь», которую сочиняли исключительно под манеру исполнения Марка Бернеса. И академическое бельканто «Тёмной ночи» не повредило. Поэтому не повредит и тем же песням Высоцкого.

2016-08-04