«Умирающий лебедь» как символ русской культуры
Last updated
Was this helpful?
Last updated
Was this helpful?
«Умирающий лебедь» русского балетмейстера Михаила Фокина стал одним из символов всего русского балета и даже всей русской культуры. Танец умирающего лебедя танцевали практически все выдающиеся русские балерины, в том числе Анна Павлова, Галина Уланова, Майя Плисецкая, Ульяна Лопаткина.
Наступит день, когда и я исчезну с поверхности земли М. Цветаева
В двух словах, я хотел рассказать, что такое «ностальгия», ведь это слово я понимаю в том смысле, в каком оно употребляется по-русски, — это смертельная болезнь. А. Тарковский
Разговоры о смерти русской культуры я слышу сколько себя помню. Думаю, эти разговоры были всегда и являются обязательной частью этой самой культуры. Иногда эти разговоры мне даже кажутся каким-то ритуалом. И когда русская культура умрёт, то на её могиле, я уверен, будет поставлен памятник в виде балерины. Балерины, танцующей «Умирающего лебедя».
Отчасти эти разговоры можно объяснить некоторой истеричностью русской натуры, желанием чтоб пожалели: вот помру я скоро, и забегаете тогда — а меня нет. Однако такое объяснение, конечно же, поверхностно.
На самом деле русская культура всегда носит в себе жало смерти. Она всегда ностальгична и смертельно больна. Она как агнец для заклания — всегда готова умереть.
Но вот тут и начинается самое интересное. Казалось бы, из-за этой «смертельной болезненности» основной темой русской культуры должна быть сама смерть. Вот как смерть и эстетика смерти является главной доминантой фильмов японца Такеши Китано, да и вообще — всей культуры Востока.
Но, как ни парадоксально, смерть для русской культуры как тема, как предмет исследования, как эстетика, как философская проблема, как мистический феномен не представляет интереса. Смертельная болезненность русской культуры совсем не порождает в ней мортализма. Смерть в русской культуре – это скорее что-то сродни евангельскому «если семя не умрёт…». Исключения, вроде творчества, например, кинорежиссёра Сокурова, только подтверждают основное правило: русская культура хоть и смотрит в сторону смерти, но смотрит не в пустые её глазницы, а куда-то за спину этой костлявой подруги в капюшоне и с косой. Как будто там, за спиной смерти, что-то или кто-то есть.
Даже образ смерти старуха-скелет с косой — это заимствование из других культур. Своего национального образа смерти в русской культуре нет. Как не было и повального увлечения таким популярным на Западе жанром как Пляски Смерти. (Пляска Смерти (нем. Totentanz, фр. dance macabre, исп. danza de la muerte, итал. ballo della morte, англ. dance of death) — жанр в европейской культуре, представляющий собой танец скелетов в виде иконографического сюжета, сопровождаемый стихотворным комментарием.)
Есть, конечно, например, «Пляски смерти» Александра Блока. Но и это произведение трудно назвать примером канонического мортализма.
Как тяжко мертвецу среди людей Живым и страстным притворяться! Но надо, надо в общество втираться, Скрывая для карьеры лязг костей...
Вместо Плясок Смерти русская культура явила миру другое — знаменитый танец «Умирающего лебедя». Ниже в форме ликбеза рассмотрим подробнее эту хореографическую миниатюру Михаила Фокина и посмотрим её в исполнении Анны Павловой, Галины Улановой, Майи Плисецкой и Ульяны Лопаткиной.
Ставшая бессмертной, хореографическая миниатюра «Умирающий лебедь» — это произведение не о смерти. И хотя лебедь в конце танцевальной композиции умирает – это не пример эстетики танатоса.
Сначала миниатюра называлась просто «Лебедь». Так как русский танцор, хореограф, новатор балета Михаил Михайлович Фокин поставил в 1907-м году этот этюд на одноимённый музыкальный номер из «Карнавала животных» Сен-Санса.
И никакого умирания в самой музыке Сен-Санса нет. Композитор выражает своей музыкой изящество, красоту, мечтательность лебедя, противопоставляя характер этой птицы характерам других животных. Что же касается «смертельных» музыкальных номеров, то у Сен-Санса как раз есть собственная симфоническая поэма «Пляски Смерти», которые в те времена было модным у композиторов сочинять.
Михаил Фокин придумал этот танец специально для одной из выдающихся русских артисток балета 20-го века Анны Павловой. По его воспоминаниям, Павлова с её хрупкой фигурой была просто создана воплотить сен-сансовского «Лебедя».
И в то же время лебедь Фокина не может не умереть. Потому что такова правда жизни, таково требование художественного реализма, к которому всегда стремился русский хореограф. Смерть не щадит ничего, даже красоту. И потому что такова природа русской культуры, постоянно умирающей.
Это постоянное присутствие смерти, памятование о смерти, порождает и особую русскую художественную эстетику, суть которой в отказе от эффектности, попытках поразить публику исключительно виртуозной техникой или утончённой стилистикой. Потому что перед лицом смерти не до спецэффектов — надо успеть сказать и выразить самое главное, самое важное. Потому что текущий миг может оказаться последним.
Фокин вспоминает: «Я знал, что в лице Павловой я нашел идеальную исполнительницу, что наши взгляды совпадают, что она все понимает, и что она может все исполнить. Павлова всячески мне помогала — не только тем, что отказалась от эффектных трюков, но главным образом тем, что всегда была готова отрешиться от себя во имя роли... Павлова первая пошла на такое самоотречение. И это она сделала от всей души, вдохновенно... Ее сила, ее обаяние заключались не в том или ином техническом трюке, не в финальном пируэте, а в ее способности создать художественный образ».
Действительно, «Лебедь» Фокина не поразит зрителя танцевальными pas «смертельной» сложности — прыжками cabriole, заносками entrechat-huit de volee, турами fouette и т.д. Все танцевальные pas выбраны исключительно для раскрытия образа благородной птицы.
Лебедь — дитя двух всегда подвижных стихий — воздуха и воды. И главное движение ног в «Лебеде» — это pas de bourree suivi, что означает последовательный мелкий перебор ногами на пуантах в пятой позиции с постоянным движением по сцене.
Следует подчеркнуть новаторство Фокина. Разновидности pas de bourree являются в классическом танце вспомогательными и связующими движениями. Но Фокин не боится сделать pas de bourree основным для всего танца.
Раскрывается же образ лебедя в пластике рук, положении корпуса, повороте головы и направлении взгляда. Это то, что кажется очень лёгким для исполнения, однако за этой лёгкостью лежит великий труд и великая наука движения рук в классическом танце, называемая port de bras.
Самым первым исполнителем «Лебедя» был сам Михаил Фокин. Он сочинил танец буквально за несколько минут. Это была почти импровизация. Фокин танцевал перед Павловой, а она — тут же, позади его повторяла движения. Потом она стала танцевать одна, а Фокин следовал за ней сбоку, показывая, как нужно держать руки.
Ниже и посмотрим с небольшими комментариями видеозаписи этого танца в исполнении великих русских балерин, начиная с самой Павловой. Особо акцентируем внимание на последних движениях умирающего лебедя в исполнении каждой балерины.
«Лебедь» Павловой живёт стихией воздуха, которая и наполняют жизнью, движением и силой образ птицы. Но как для пламени свечи нужен воздух для горения, так и порыв воздуха может это пламя погасить. Лебедь Павловой умирает очень безыскусно — просто складывая перед собой крылья. Как будто дыхание воздуха, ветра, дающего жизнь птице, прекратилось.
Выдающаяся русская советская балерина Галина Уланова создала лирический образ в «Лебеде». Образ страдающей, но и устремлённой к жизни птицы. Последние мгновения жизни лебедя Улановой это пронзительный взгляд вверх, к небу.
Балерины, как и оперные певицы, бывают лирические и драматические. В отличие от Улановой, Майя Плисецкая яркая драматическая балерина. У неё очень подвижная эмоциональная природа, и своё эмоциональное состояние Плисецкая может менять очень быстро, как и не каждая чистая драматическая актриса способна. Смерть лебедя Плисецкой – это как бы трепетный взлёт пёрышка с крыла лебедя, подхваченного ветром.
Выдающаяся Ульяна Лопаткина наша любимая, конечно же, танцует «Лебедя» по-своему. Ох, эти выразительные длинные руки Ульяны! Это уже даже не крылья птицы, а крылья ангела. А ведь лебедь Лопаткиной наиболее близок к лебедю Сен-Санса, как единственное благородное существо среди остальных двенадцати зверей — олицетворений человеческих пороков и слабостей. Последний миг жизни лебедя Лопаткиной — это последний вздох. Вздох страдания от смертельной болезни, успокоением от которого и является смерть.
26-02-2014
